Если нашел неисправность / ошибку / неверное отображение чего-либо и прочее, используй кнопку «Изменить» внизу сообщения.
Runi
Симмер
- Сообщения
- 445
- Реакции
- 25
В это время совсем недалеко...
За окном солнце только начало вставать, а в одном из крохотных трейлеров на окраине небольшого городка уже слышен был стук клавиш. Вернее, он ещё даже не затихал.
И это была не работящая Рене, а её полная противоположность — девушка по имени Селин.
Вся её жизнь была неразрывна связана с творчеством. Любым. Лет до десяти она рисовала, считая это своим истинным призванием на всю оставшуюся жизнь. Рисовала всё подряд — машины, дома, бабочки, птички, зайчики, те самые улетевшие кролики, всякую одежду, еду, Артура, всяких прочих людей. Хотя людьми их можно было признать только отдалив от глаз. Предварительно закрыв правый. И левый. До тринадцать Селин занималась музыкой. Добровольно пошла на фортепиано. Научилась играть собачий вальс, какую-то левую мазурку неизвестного автора и «Воробья» всё того же неизвестного автора. Дальше дело не пошло. Душа не лежала.
От горя та решила, что больше никогда не прикоснётся ни к фортепиано, ни к краскам, ни к пластилину. Но не прошло и года, как Селин начала писать. Сначала это были простые, ничем не выдающиеся рассказы. Но Селин их считала настоящими шедеврами, и очень обижалась, когда ей говорили как надо. Со временем писать начала лучше, рассказы превратили в эпичные истории с навороченными сюжетами. Но по-настоящему та разошлась на стихотворениях. Ими дружно зачитывался весь небольшой круг друзей. Затем весь класс. Стихи Селин начали слать в газеты, печатать в журналах. Это был успех.
Выпустившись из школы, та без долгих раздумий пошла учиться... На дизайнера. Никаких, там, филологов, педагогов, литераторов и прочих. Рисовала Селин всё таки не плохо, талант был. Но к рисованию живых людей — нет. Они так и оставались непонятно кем. Или чем.
Но писательство было её настоящим хобби. Муза и вдохновение приходили внезапно, и Селин тотчас бежала к старенькому компьтеру, хватала любые валяющиеся под руками или ногами бумажки, даже могла начеркать на любом предмете, и судорожно пыталась записать летающие в голове строчки, будь то новое гениальное стихотворение или же очередной прозаический шедевр.
Вот и сейчас, проснувшись в три часа ночи, Селин ощутила небывалый прилив сил и вдохновения. Бросившись за компьютер, она начала безудержно строчить, на этот раз не стихотворение, а рассказ, рассчитывая закончить за ночь и отправить Оноре посмотреть. Да так и просидела до половины седьмого утра. Почувствовав, что голова уже раскалывается от времени, проведённым перед экраном, Селин тихо прошествовала в ванную, умылась и взглянула на часы. И тут поняла, что, кажется, пересидела и опять не спала целую ночь. Семь утра — это вам не шутки. Хорошо, хоть, было воскресенье и поспать всё же можно было. Вернувшись в комнату, та без лишних раздумий завалилась на не заправленную кровать и тотчас уснула.
Сладкий и вожделенный сон Селин продолжался от силы часа полтора, а то и меньше. Уже через час по дому кто-то начал ходить, на кухне зашумел чайник, послышалось возмущенное «Максик!», в ответ на таких же повышенный тонах мужской голос ответил, что он просил не называть его так, женский голос, тот самый, что взвизгнул «Максик», начал обвинять его в бездушности и шумности, видите ли, дверь слишком громко скрипнула, а она только уснула. «Максик» невозмутимо назвал девушку истеричкой. Послышались ещё какие-то слова, звуки и всё затихло.
Селин это не разбудило, а вот лежащего в гостинной парня — да. Тот лежал на диване в одной пижаме, без покрывала, замерзший злобный и голодный. Джейк спал в одной комнате с Селин, но фурия вдохновения, вселившаяся в неё посреди ночи, очень мешала парню спокойно досыпать остаток ночи и тот отправился из комнаты восвояси. А с утра пораньше его возбудил вопль. Глянув на часы, он осознал, что время приемлимо для того, чтобы встать и пошёл проверять Селин на предмет того, чем она занимается.