Сначала была темнота. Потом внезапно появилась боль, она терзала меня, распространяясь по всему телу, но больше всего она ныла на затылке. Такое ощущение, будто источник находился именно в этом месте. Сознание медленно возвращалось ко мне, вместе с памятью. Я застонала и пошевелилась, но ту же вскрикнула от пронзившей меня боли. Я раскрыла глаза, но ничего не увидела. «Где я?» Тихонько я подвигала руками и внезапно осознала, что руки мои высоко вздернуты вверх и закованы в наручники, которые под тяжестью моего тела вдавились в кожу. Тогда я пошевелила ногами, но тут же услышала легкое позвякивание цепи где-то внизу. Ноги тоже были закованы в наручники с цепью, замурованной в стену. Онемевшими от холода пальцами ног я ощущала холодную поверхность неровного пола.
Я немного потрясла руками, и тело незамедлительно закололо тысячами иголок, извещая меня о восстановлении кровотока. Вместе с чувствительностью пришел холод, я зябко поежилась, и тело тут же сморщилось, в надежде сохранить остатки тепла и одновременно покрываясь гусиной кожей. Я покрутила головой, пытаясь в темноте разглядеть обстановку. Постепенно вокруг стали прорисовываться силуэты мебели. Стол, стул, кровать…и все. Дальше виднелись бетонные, серые стены. Больше в маленькой комнатке ничего не было. Взгляд мой невольно попал на мои ноги, и я, опустив ниже подбородок, разглядела на себе нижнее белье. «Слава, Богу! Хоть белье на месте! Значит, еще не все потеряно».
Я старалась не думать о том, кто снял с меня одежду и подвесил за руки. Я осторожно, стараясь не раздирать еще больше кожи, покрутила кистями рук в наручниках и негромко ругнулась. Тот, кто меня заковал, хорошо знал свое дело, стягивая браслеты на запястьях почти до максимума. «Даже если я выверну суставы, то не смогу их снять» - едва промелькнуло в голове, как я услышала негромкие шаги. Потом звук разделился, и я поняла, что две пары ног направляются в мою сторону. Пришлось приложить усилия, что бы ни шевелиться. И когда в замочной скважине заскрипел ключ, я, превозмогая боль в еще полу онемевших руках обвисла, как бы показывая, что не пришла в сознание.
В глазах прикрытыми веками мгновенно расплылись разноцветные пятна, когда в комнате зажегся яркий свет. Я крепче сжала челюсти, удерживая стон от боли из-за давивших на содранную кожу железных браслетов.
- Без изменений. – Раздался недалеко от меня низкий мужской голос.
- Некогда ждать, пока кончать с ней – ответил ему другой голос с хрипотцой.
Что-то звякнуло, булькнуло. И внезапно я ощутила телом ледяной поток, ударивший меня в грудь и ручьем стекающий вниз. Лифчик моментально пропитался, как и трусики, я не выдержала и застонала от пронзившего холода, проникающего под кожу. Я невольно дернула руками, и снова стон непроизвольно сорвался с губ, железо впилось в кожу, сдирая подсохшую кровь и вызывая новое кровотечение. Я медленно подняла голову вверх и посмотрела прищуренными глазами на свои руки. От запястья по предплечью вниз по обеим рукам текли тоненькие струйки крови. Кое-как онемевшими ногами я переступила с одной ноги на другую, смещая центр тяжести, потом ослабила мышцы рук, уменьшая тем самым давления на кожу, все мои движения сопровождались легким позвякиванием цепи.
- Я всегда говорил, что ледяная вода – лучший способ привести в сознание!- Я повернула голову на голос и встретилась глазами с гориллоподобным качком. Увидев, что я внимательно за ним слежу, его рот растянулся в усмешке, выставляя напоказ золотую коронку зуба. Рядом с ним, немного правее, стоял Максим. Я сразу его узнала. Только фотография была жалким подобием того, кто сейчас стоял в паре метров от меня. И судя по его разглядывающему и внимательному взгляду, он меня не узнал. Тем хуже для него.
- Почему ты не послушалась моего предупреждения? Или думаешь, я тебя не узнаю? – низким и глубоким голосом произнес Максим. И хоть он говорил тихо, я отчетливо услышала металлические нотки в его голосе, явственно говорившие о том, что он сейчас был в бешенстве.
У меня в душе все похолодело. «Неужели он узнал меня?»
- Считаешь, что можно поменять внешность и ты уже другой человек? – продолжил он.
Я опустила голову, тем самым проигнорировав его вопросы.
- По-моему она хочет, чтобы ей более доходчиво объяснили, где ее место, – осклабившись, протянул качок – Оставь ее мне на день, и она все тебе расскажет. – И будто в подтверждении своих слов он в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и, резким, внезапным движением, ухватившись руками за обе чашечки бюстгальтера, разорвал его на две части.
Я дернулась от его рывка и моя обнаженная грудь, покачиваясь, предстала их взору. Кисти взорвались жгучей болью, но я продолжала молчать. Внутри все кипело от злости. «Пускай. Оставь меня с ним. Я знаю чего ему надо. Заодно и посмотришь, что я могу».
- Если ты сейчас скажешь мне, что не будешь пытаться убить меня, то я отпущу тебя. Но если нет, …я оставлю тебя с Медведем. Он обожает ломать таких как ты!
Я подняла голову и посмотрела в глаза Максиму. Собрав все свои силы, я плюнула в его сторону, стараясь, чтобы мой плевок попал на него. Но этому не суждено было исполниться. Описав широкую дугу, он шлепнулся в каких-то паре сантиметров от его черных кожаных туфлей.
- О, это ты зря, крошка! – весело пробасил Медведь, хрустя и разминая в предвкушении пальцы.
- Что ж, я хотел по-хорошему, - спокойно и немного с грустью произнес Максим, - надеюсь, ты скоро передумаешь. Миша, не увлекайся! – добавил он Медведю и покинул помещение.
Я внимательно следила за Медведем глазами. Он немного постоял в раздумье, как бы размышляя с чего бы начать и внезапно развернувшись, вышел из комнаты.
Я вся подобралась, ожидая в любой момент его возвращения и начала пыток, но его шаги стихли в коридоре. Я осталась одна. Я повернула голову и стала рассматривать помещение, в котором находилась.
Но не успела я повернуть голову, как Медведь вернулся. Он аккуратно закрыл за собою дверь и повернулся ко мне лицом.
- О, ты меня ждала? – весело произнес он и подошел вплотную ко мне. Я даже разглядела мелкие ямочки-шрамики на его лице, какие обычно остаются после перенесенной оспы. Обычный мужик с необычными накаченными мышцами. Обыденно. И не интересно.
Но когда он вытащил из кармана маленькую пластмассовую бутылочку с прозрачной жидкостью и небольшой армейский нож, я поняла, что рано радовалась.
- Вот это уксус, - сказал он, покрутив бутылочкой перед моим лицом, - после него все заживает как обычно, но когда он попадает на открытую рану, он приносит непередаваемые ощущения.
Я подергала руки, в напрасной попытке хоть немного ослабить давление железа, но кожа распухла и, каждое движение вызывало новую порцию крови, впиваясь в тело.
-Для начала я сделаю надрез на руке, потом на другой, и если ты не расскажешь, я перейду к более нежным и филейным твоим частям тела. – Тихим и почти ласковым голосом сказал Медведь, откручивая крышку с бутылки.
Я закрыла глаза и сжала челюсти, готовясь к новой боли, но время тянулось, и ничего не происходило. Но стоило мне поднять лицо, как почувствовала, как предплечье обожгло разливающейся болью, вниз по коже моментально потекла липкая, горячая кровь. Но когда на рану упали первые капли уксуса, я поняла, что до этого мне совсем было не больно. Он пузырился в ране, въедаясь в плоть и обжигая кислотой. Рука сама, помимо моей воли задергалась, пытаясь стряхнуть ядовитые капли, сквозь сжатые зубы вырывался стон, но я ничего не могла с этим поделать.
Медведь подождал несколько минут и взрезал вторую руку, еще глубже погружая нож в тело. На этот раз, когда жидкость попала в рану, я не выдержала и закричала. Боль была невыносимой, как если бы я окунула руку в кипящую воду и держала ее там и то, мне казалось, это было не так как то, что я сейчас чувствовала.
- Ладно, вижу, ты держишься, но и я тоже не зря работал контрактником. У меня есть для тебя сюрприз. Тебе понравится, обещаю. Там сейчас подогревается вино. И пока я буду за ним ходить, ты подумаешь. – Он вытер нож об джинсы и засунул его в чехол. Я закрыла глаза, пытаясь успокоится и отрешиться от разъедающей боли в руках. «Я смогу. Я вытерплю» - повторяла я себе слова как молитву, пока он ходил за кипящим вином. Но когда он зашел, неся в руках парующий алюминиевый ковшик с характерным запахом, я испугалась. Я не знала чего ожидать и приготовилась к худшему.
-Не передумала? Может уже хватит ломаться? Расскажи все и пообещай ничего не предпринимать в отношении Волкова и я отпущу тебя. Ей Богу, отпущу!
- Я ничего не знаю, - процедила я, открыто смотря ему в глаза.
- Ну, как знаешь, - пожал он плечами и легонько вдавил нож в кожу на моей груди. Рана защипала вновь, впуская в себя воздух. Он занес надо мной пышущий жаром ковшик и тоненькой струйкой полил. И я оглохла от своего крика. Все мое тело превратилось в один сплошной оголенный нерв. Дикая, острая боль пронзила грудь. Я ощутила, как вино кипящей лавой обволакивает нежнейшую кожу, оставляя мгновенные, страшные ожоги. Как будто ее отрезали вживую тупым ножом. Кожа на груди лопнула и лохмотьями повисла красными лоскутками. Кожа на руках защипала от новых ран, когда я судорожно затряслась всем телом, но эта боль была ласковой по сравнению с последней. В голове взорвались тысячи искр, пронзая все тело раскаленными каплями. Сердце бешеными скачками рвалось из груди пытаясь избежать этой боли. Что-то горячее потекло по моим ногам, - «наверное, это вино», - успела подумать я и провалилась в спасительную черноту.
Дверь содрогнулась от пинка и, отворившись настежь, ударилась об стену. Макс влетел в дверь и уставился на безвольно повисшее тело. В комнате витал горячий запах подогретого вина смешанного с характерным запахом мочи и сладковато-вонючим запахом обгорелой кожи.
- Идиот! Кретин! Зачем ты вино подогрел? – Он посмотрел на безвольно висящую девушку и перевел взгляд на Медведя.
- Она молчала. Что мне оставалось делать? – Миша пожал плечами и поставил ковшик на стол.
- Это не мужик с автоматом! Это женщина, придурок! – Макс подошел и внимательно осмотрел раны девушки. – Этот шрам останется у нее. Есть другие способы развязать язык женщине!
- Не останется. Если я приложу к ране свою мазь.
- Ну, так приложи! И в следующий раз, когда она очнется, попробуй другие методы! – злобно процедил Максим, и резко развернувшись на каблуках, покинул подвал.